Abonează-te la podcastul „Sunt Bine” și lasă-ne o recomandare! 🌟
Полина возвращается домой около полудня. Несмотря на то, что сегодня суббота, она была на работе. Шепотом приглашает меня войти, дома — муж Николай и их дочь Мара. «Только тихо, пожалуйста», — просит Полина и приоткрывает дверь спальни. Николае присматривает за маленькой спящей девочкой — ей год и девять месяцев.
Полина, по-прежнему шепотом, приглашает на кухню. В коридоре бросаются в глаза два плаката. На одном — билеты с концерта Metallica, на котором побывали Полина и Николай, и их фотографии. Рядом — постер в рамке с изображением звездного неба над Кишиневом 1 июня 2018 года — это момент, когда родилась Мара. Спустя несколько недель Полина почувствует на своих плечах всю тяжесть этого небосвода.
Полина и Николай познакомились семь лет назад в редакции. Они ходили вместе пить кофе, постепенно разивались их отношения. Николай — сдержанный парень, любитель тяжелого рока и больших татуировок. От него веяло спокойствием, в котором Полина, очень энергичная девушка, так нуждалась.
Полина: «Бывали и взлеты, и падения, ссорились, собирали вещи и уходили друг от друга. Порою представить было невозможно, что будет через пару лет, но в какой-то момент начинаешь ощущать, что он — стал частью тебя».
Вскоре Николай подарил ей кольцо — на краю света, на берегу океана в Португалии, и Полина ответила «да». Свадьбу сыграли в рок-н-рольном стиле — все придумали и организовали сами. Никаких нанашей, черные скатерти на столах и в ботинках Dr.Martens, платье невесты было украшено черным вышитым поясом. Полина светилась от счастья. Медовый месяц они провели на островах в Атлантике, ели креветок и любовались вулканом Пико, который, казалось, касался неба. Там же Полина забеременела.
Полина: «Она начала меня спрашивать: как тебя зовут? Полина Купча. Сколько лет? 30. Вы знаете, что с вами происходит сейчас? Да, я рожаю! И потом уже я услышала: Купча, это твоя дочь! Аааа! И мне ее показали. Я смутно помню, как мне ее показывали, и еще помню, спросила: сколько она весит? С ней все нормально? Да. Через некоторое время, может быть пять минут, может быть, десять, понятия не имею, приходила в себя и спрашивала: где мой ребенок? Здесь, все нормально, успокойся».
Роды длились около двенадцати часов, дочь родилась в 22:31. Мара, желанный ребенок с голубыми глазами и маленьким, словно пуговка, носиком. Совсем скоро с ней познакомился и Николай.
Николае: «Я ждал в палате, их привезли около 11, а потом Полину забрали в реанимацию, там она пробыла около трех часов, а мне что было делать эти три часа? Качал коляску, кружил с дочкой по палате и пел Somnoroase păsărele / Сонные птицы.
Полина: «Ощущения были такими странными и прекрасными. Я помню — мы посмотрели друг на друга, и я так сильно хотела взять ее на руки, помню, как кричала: Мара, с тобой все в порядке? Господи…»
Акустическая гитара Николая лежит в комнате вместе с игрушками Мары. Он снимает чехол и садится с гитарой на пол. Он любит песни Джонни Кэша, подбирать случайные мелодии и играть любимую песню Полины — «Hate Me» американской группы Blue October.
Мара весело танцует под аплодисменты мамы. «Балерина!» — восклицает Полина. Мать и дочь понимают друг друга с полуслова. Мара, уже на цыпочках, ко всеобщему восторгу, продолжает танцевать. О таких приватных концертах и уроках танцев два года назад сложно было мечтать.
Жизнь Полины и Николая до рождения Мары была совершенно иной. Свободная и динамичная пара журналистов все свое время делили между работой, прогулками, путешествиями и встречами с друзьями. К своим 30 годам Полина основала онлайн-издание «Oameni și Kilometri /Люди и километры», заслужила несколько наград и премий. Она продолжала работать репортером, а это значит, что немало времени она проводила «в поле».
Полина родом из Оргеевского района, она — самая младшая в многодетной семье. У нее есть еще две сестры и брат — все они дружат, много общаются, в том числе в общем чате в фейсбуке. Но после рождения дочери, Мара стала звездой, вокруг которой завертелись планеты Полины и Николая. Неожиданно, им открылася неизвестный до сих пор мир.
Николае: «Наверное, одним из самых тяжелых моментов было недосыпание. В какой-то момент появляется желание убить кого-то, чтобы поспать».
Полина: «Когда я засыпала, думала: что я за мама, раз так хочу спать. Ведь матери не спят. Послушайте, те, кто сидят в фейсбуке, занимаются с ребенком фитнесом, вот как они с этим справляются?! И почему у меня не получается?!»
Николае: «Я как-то читал «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, ну, не все — половину примерно. В какой-то момент это стало утомительным — довольно жестко там все, и там как о методе пыток рассказывалось о лишении сна. Я помню, когда читал лет пять назад, подумал: ну, большое дело — не спать два-три дня. И вот как получилось с Марой. Где-то месяц я держался только на Red Bull и кофе, месяц продержался. Дошло до того, что я мог выпить Red Bull, а затем лечь и заснуть. Тогда я понял, что значит пытка лишением сна».
Полина: «И эта ответственность… Я думала… Я не знала, как дети растут, может, они сами надевают памперсы, берут бутылочку с молоком, сами готовят себе еду. Как-то так было в моей голове. Я просто собиралась родить Мару, и мы будем улыбаться, разговаривать, я буду рассказывать сказки ей, объяснять что-то, ходить за покупками, путешествовать. Я понятия не имела, что ребенок — это совсем иначе».
На горизонте возникли новые испытания.
Полина: «Был еще один «приятный» момент — кормление грудью».
Всемирная организация здравоохранения, ЮНИСЕФ и государственные институты активно продвигают грудное вскармливание. Статистика показывает, что каждая вторая мать прекращает кормить ребенка грудью через шесть месяцев после рождения, чтобы вернуться к работе, хотя грудное молоко — действительно идеальное питание для ребенка, оно содержит антитела и крайне полезно для здоровья.
Но кампания в пользу грудного вскармливания оказала давление на женщин, которые по объективным причинам не могут кормить грудью. Это женщины, получающие лечение, пережившие рак груди, и те, у кого просто недостаточно молока. По данным исследований, это до 5% мам. Полина оказалась среди этих женщин. Она действительно хотела кормить грудью, но не могла. Этот «провал», как она говорит, спровоцировал глубокое чувство вины.
Полина: «Соски у меня были плоские, как монетки, и меньше мизинца, ребенок не мог ухватить, потянуть. Огромная грудь была величиной с воздушные шары, а соски — как монетки. Девочки, я сидела под струей горячей воды, едва не ошпаривая грудь, чтобы пошло молоко. Пила всякую дрянь, чтобы началась лактация, массировала, но Мара не брала грудь, а я, как идиотка, пыталась удлинить, вытянуть соски».
В первые две недели после рождения дочери к недостаткам кормления и недосыпанию, прибавился иррациональный страх.
Полина: «Клянусь, две недели после 1 июня я спала по 2-3 часа в сутки. Это была та самая гормональная штука… Такое состояние — плодились страхи. Вероятно, началась послеродовая депрессия. Когда гормоны скачут, а тело похоже на котел со шкварками. И дело не только в кормлении грудью. Меня охватила печаль и жуткий страх. Было очень страшно, я никогда так не боялась. Это такой новый опыт, с которым ты не знаешь, как справиться, и от этого становится еще хуже. Я чувствовала себя такой уязвимой, совершенно беспомощной».
После рождения Мары Николай пробыл дома неделю, и вернулся на работу. Он уходил в 11 часов, и Полине становилось так плохо, в груди все сжималось, будто от мощного удара. Окружающие советовали ей попробовать делать дыхательные упражнения. Полина делала их полчаса, но вместо облегчения — начиналось головокружение. Она вспоминает, что пыталась изображать счастливую мать, как обычно показывают в кино, но это было лицемерие. Рыдала она каждый день — свидетелями этого были стены квартиры, и, возможно, соседи.
Полина: «Меня трясло, просто колотило. Не было молока, я сидела рядом с дочерью, и смотрела на нее. Иногда прислушивалась — дышит ли, боялась за нее, такая крошечная… Я сижу и копаюсь в пеленках. И когда она открывала рот, хотела есть, а мне было очень больно из-за этой травмированной груди — синюшная, твердая, как камень. А она так хотела есть… Я бы хотела запомнить больше других моментов, прекрасных мгновений. Когда я сейчас пересматриваю видео — сколько сладости было в моих словах, думаю: откуда у меня были силы так маскироваться? Потому что я просто делала вид, что все в порядке, хотя очевидно было, что не нормально, все совсем не в порядке».
Где были родственники? Родителей Полины уже нет в живых. Сестра Ольга жила за границей, а самая старшая — Светлана — воспитывала маленького ребенка после сложной беременности, у нее было полно своих проблем и тревог. Они пытались поддержать ее, но депрессия оказалась сильнее.
Полина: «Я помню, в «Легендах Олимпа» есть тот, кто не удержал небо. На меня обрушилось все это, и я просто не справилась»
Полина рассказывает об Атланте — могучем титане из греческой мифологии, который был обречен вечно носить на плечах небесный свод.
Полина: «Были моменты, когда Николай уходил, и я точно знала время, когда он вернется, и даже помню, как дважды проверяла свой паспорт. Я подумывала оставить Мару за пять минут до его прихода и уйти, потому что я действительно была уверена, что причиняю ей боль. Мне казалось, что я плохая мать, что ей нужна хорошая мама, и, вероятно, найдутся люди, которые о ней позаботятся, потому что я как следует не могу, так, как все этого ожидают.
Но все-таки я хорошо о ней заботилась и по-прежнему забочусь, я пообещала не сравнивать себя с кем-то другим. Я лучше миллионов и миллиардов матерей в этом мире. В те кризисные моменты, я говорила себе, безостановочно в моей голове звучало: ты сможешь. Сможешь, сможешь, сможешь. С тобой все в порядке, Мара в порядке, девочки, только это я и твердила. А сколько раз я произносила «Отче наш» — та, которая я не помнит, когда ходила в церковь, — множество раз читала «Отче наш».
Только Господь, наверное, знает, как часто он слышал меня! Думаю, я говорила это постоянно. Когда я не кричала, твердила: можешь! Давай, Купча, ты можешь. Такие были мысли, откуда они брались, я не знаю, я брала себя в руки, делала дыхательные упражнения, которые мне ни разу так и не помогли. А потом снова: хвост пистолетом, вперед, давай, сможешь! Так и пошло потихоньку, так я и не взяла паспорт… Мелькали и другие мысли: какая ты эгоистка, как можно оставить ребенка?! Вот такой был пинг-понг в голове. Как бросить Колю с ребенком? Ты должна быть с ребенком.
В комнате, где играет Мара, есть все, что может пожелать ребенок. Игрушка, которая звучит сейчас — из Парижа.
Лиса и деревянный заяц гоняются друг за другом, пока играет музыка. Несколько деталей LEGO разбросаны по полу, хотя Полина говорит, что сложила их на место пять минут назад. Такие сцены хорошо знакомы любому родителю. Десятки книг на полках: энциклопедии, литература для взрослых и, конечно, детские книжки. Одна из них —сказка «Репка».
Полина держит Мару на руках и вместе с ней пытается вытащить из пола воображаемую репку. Полина умеет талантливо превратить сказку в радиоспектакль. Ей помогает в этом опыт учебы в Академии искусств, где она обучалась актерскому мастерству.
Сразу после родов большинство матерей одолевает печаль. Специалисты называют это состояние «baby blues», обычно такие ощущения проходят быстро — через неделю-две. Но у каждой восьмой мамы развивается послеродовая депрессия — состояние это очень похоже на то, что испытывала Полина. Подробнее об этом рассказывает Лучия Карп, психиатр и руководитель общественного центра психического здоровья.
Лучия Карп: «Это очень трудное время для женщины. Особенно, когда она ничего об этом не знает, когда родила впервые, симптомы депрессии мучительны. Состояние недомогания, изоляции, чувство вины, неспособность справиться, неспособность научиться тем навыкам, которые необходимы для ухода за ребенком, — все это очень усложняет жизнь. Кроме того, все это сопровождается нарушениями сна — либо потому, что ребенок плачет, либо из-за тяжелых мыслей мама не может уснуть, не может расслабиться. Это также приводит к трудностям во взаимоотношениях с окружающими, с партнером, и даже со своими родителями».
Родные Полины знали о трудностях и пытались поддержать ее. Когда получалось, когда не очень. Вот как об этом вспоминает Полина.
Полина: «Я помню, через месяц мои брат и сестры приехали в гости, но я словно ждала другой помощи. Кажется их сбили с толку мои сопли и слезы, то, как мне было тяжело, и, наверное, я разочаровала всех, ведь, они знали меня как очень веселую, сильную Полину, сплошные хиханьки-хаханьки. И тут они увидели другого человека, я видела на их лицах разочарование, которое, было похоже на еще один удар в мою голову. То есть, я не оправдала их ожиданий, не стала супер-мамой. К тому же я не знала, что можно просить о помощи, а они не знали, что помощь мне нужна прямо сейчас».
Светлана — старшая сестра — понимала, что происходит с Полиной. У нее самой трое детей, и она знает насколько сложно заботиться о ребенке.
Светлана: «Я знаю Полину с детства. Она была и остается до сих пор очень чувствительным ребенком. Я знаю, через что мы прошли с ней в подростковом возрасте, через все эти бунты, мы все трое были постарше ее, разница в возрасте между нами была небольшая, мы как бы были вместе. А она осталась одна с больной матерью. И она была немного более чувствительной. Я очень старалась, но это совсем не означает, что мне удалось проникнуться, и если я бы знала, как это делать это профессионально. Я посоветовала ей пойти к психологу».
Светлана говорит, что переживания Полины и ее собственные страхи после рождения детей изменили представления о послеродовой депрессии.
Светлана: «Да, были моменты, когда я думала, что послеродовая депрессия — это дань моде, а эти женщины слишком изнеженные, и что бедные наши бабушки и мамы, но они были эдаким сообществом — помогали друг другу. Эта ответственность была разделена с матерью, бабушкой, они были рядом, чтобы быть уверенными и спокойными за здоровье дочери. Сейчас матери, как мне кажется, более одинокие, очень важно понять эти социальные явления, потому что от них многое зависит: как строится общение, как развивается семья, как складываются отношения между людьми, как развиваются сообщества, насколько они готовы поддерживать кого-то».
Вторая сестра — Ольга — со своей семьей, в которой двое детей, живет за границей более десяти лет. Сейчас они обосновались в Швейцарии. Когда Полина была маленькой, Ольга часто нянчилась с ней, вместо того, чтобы играть с ребятами во дворе. Как-то Полина позвонила Ольге и рассказала, что ее беспокоит:
Полина: Мне было стыдно начинать. Она говорила: это нормально, пожалуйста, не молчи. Скажи, что ты чувствуешь. И я говорила:
– Боюсь, мне тяжело.
– Ты боишься, что Мара умрет?
– Да.
– Я тоже боялась, что моя Кэтэлина умрет. Но почему ты боишься? Есть что-то такое…?
– Нет, но она такая слабая…
Ольга: «Она действительно супер-мама. Может быть, то, что я знаю ее получше и позволила ей выплакаться, излить душу, может, это и помогло. Никогда не думала, что наши разговоры ей помогут. Я не ожидала этого, но я рада, что мы поговорили. Конечно, мы все общались, и со старшей сестрой, мы все были вовлечены. Но звонки, разговоры два-три раза в день помогли сделать так, чтобы все не казалось уж так ужасно».
Николае: «Я подозревал, что она думала, что делает что-то неправильно или что она в чем-то виновата. По крайней мере, с моей точки зрения, она была и остается очень крутой матерью».
Полина держит Мару на руках и свободной рукой помешивает грибной соус к ужину. Николай готовит одежду для вечерней прогулки. Они меняются местами, как в танце, который исполняли множество раз. Николай присматривает за едой на плите, Полина пытается развлечь ребенка. Она приближается к холодильнику с десятками магнитов, которые превратились в игрушки.
Вспоминая, через что ей пришлось пройти, Полина говорит, что ей хотелось бы обладать большей уверенностью в себе и меньше прислушиваться к советам других. И не менее важное: в первые месяцы она бы не совмещала работу и материнство. Полина восхищается матерями, у которых это получается, но утверждает, что она просто женщина, а не супер-женщина. И этого достаточно.
Полина: «Сейчас, когда вспоминаю, я бы никогда этого не сделала [не ушла бы], но то, что такие мысли были, говорит о многом. Я почему-то знала, что это — послеродовая депрессия, но думала, что меня это не коснется. Я? Полина Купча? Та, что переворачивает горы? Это невозможно в моем случае. Но послеродовая депрессия не выбирает. Если она бьет, то попадает в цель».
В 2016 году министерство здравоохранения одобрило Национальный клинический протокол по депрессии — важный документ, объясняющий, как диагностировать и лечить депрессию. Согласно этому протоколу, при обращении к семейному врачу пациент должен пройти скрининг на депрессию. Что это значит?
Это анкета из девяти вопросов, заполнение которой занимает несколько минут. В зависимости от результата, семейный врач может направить пациента к специалисту по психическому здоровью. В случае легкой послеродовой депрессии — достаточно психологической консультации, в тяжелых состояниях показано медикаментозное лечение. Полина не проходила такое обследование и ни один врач не говорил с нею о депрессии. Психиатр Лучия Карп считает, что в таких ситуациях информация имеет решающее значение.
Лучия Карп: «Когда вы входите в темную комнату и не знаете, где и что находится, вы можете удариться о стул, можете споткнуться, и даже упасть. Кому-то понадобится всего несколько минут, чтобы включить свет, и — он уже владеет информацией. Уже понятно, как двигаться, как избежать травм. Точно такая же ситуация и в случае проблем с психическим здоровьем, и при послеродовой депрессии. Когда женщина знает, что с ней может произойти, она подготовлена, будет знать, как действовать в таких ситуациях».
Полина: «Я сделала первый шаг, и в следующую пятницу иду к психологу. Запланирована встреча, выбрано отличное время. Я наконец нашла время, это знаете — как поцеловать звезды. Я очень рада. Уже дышится по-другому».
Наталья: «Что удерживало тебя прежде, можно ли раньше было пойти к психологу?
Полина: «В первый месяц послеродовой депрессии была идея насчет психолога, я думала, что кто-то должен помочь мне избавиться от всей этой фигни в голове, но не хватало… Ладно, время показало, что нужно это сделать, но звучало все это очень теоретически. Что-то вроде — зачем мне психолог? Я преодолею все сама и бла-бла-бла. Некоторые моменты — не знаю преодолела ли, может быть, я просто подавила их… И я потратила довольно много времени, анализируя и уговаривая себя, что для моего комфорта и моего будущего мне действительно нужно. Знаете, нам как бы стыдно… Я думаю, что любой конфликт, любую мелочь, если есть возможность [своевременно решить], было бы замечательно».
Полина и Николай сажают Мару в коляску и выходят на прогулку. Вечер. Их путь освещен несколькими одинокими фонарями и полной луной.
Мара: «Мама…»
Полина: «Мара, я с тобой. Ты ведь знаешь, мама очень любит тебя, правда?».
Подкаст Sunt Bine — часть крупного проекта по продвижению ментального здоровья, который реализует молодёжная сеть равного обучения Y-PEER Moldova.
Этот перевод создан при поддержке Швейцарского бюро по сотрудничеству в Республике Молдова. Выраженные мнения необязательно отражают точку зрения доноров.